24  11-й кинофестиваль «Золотой абрикос»
Все кончается плохо на этом свете, просто тебе остается прожить эту жизнь достойно

Отар Иоселиани:

Все кончается плохо на этом свете, просто тебе остается прожить эту жизнь достойно

PanARMENIAN.Net - Режиссер Отар Иоселиани родился в 1934-м году в Тбилиси, учился на астронома в МГУ и мог бы стать главным героем фильма Вадима Абдрашитова «Парад планет», но вместо этого в 1965-м окончил режиссерский факультет ВГИК-а, после чего снял на родине свои первые знаменитые фильмы «Листопад», «Пастораль», «Жил певчий дрозд». В 1982-м уехал в Париж из-за цензуры на свои фильмы, где и обрел свой окончательный статус маэстро, для которого не имеет значения ни география, ни гражданство. Там и живет до сих пор с женой и внучкой. PAN поговорил с грузинским режиссером обо всем: об обнадеживающей молодежи, о невоспитывающемся зрителя, о Параджанове-друге и о том, что в жизни, все равно, все кончается плохо.

Параджанов был мой давний товарищ. Он был тбилисским парнем, его все обожали, но все кончилось тем, что он начал раздражать советскую власть и его посадили в тюрьму, и это его тюремное заключение кончилось болезнью. Потом Параджанов вышел из тюрьмы, снял в Тбилиси несколько фильмов – «Цвет граната», «Сурамскую крепость». Шеварднадзе его выпустил, но после тюрьмы он уже не смог оправиться и постепенно ему становилось все хуже и хуже. А потом в Грузии началась гражданская война, и именно в это время он умер.

Все мои фильмы были запрещены цензурой, они не показывались в СССР, но, несмотря на это, их посылали на фестивали. Таким способом советские чиновники показывали за рубежом, что у нас тут демократия. После нескольких фильмов мне в Госкино сказали, что все, снимать вы больше не будете… Знаете, странная была ситуация – в то время чем больше твои фильмы запрещались, тем большим уважением ты пользовался, и это было повсюду, в том числе и в литературе.

В Грузии появилась очень обнадеживающая молодежь. С очень маленьким бюджетом, за гроши, но они снимают кино очень высокого качества, так что у меня на этот счет оптимистический настрой. Надежда появилась, хотя кинотеатров в Грузии мало.

Камерную музыку не слушают толпы на стадионах, даже классическую музыку не слушают толпы. Им неинтересно смотреть фильмы Жака Тати, Жана Жиро. Но они ведь есть, это достояние кинематографа. Если выпустить фильмы Параджанова на широкий экран, не будет миллионов долларов, но зато какое наслаждение смотреть «Тени забытых предков» - просто чудо. Требовать от авторского кинематографа массовости – безумие.

Воспитать зрителя невозможно, его можно только поддержать в его одиночестве. Но сделать это можно так, чтобы он почувствовал, что он не одинок и кто-то еще думает так же, как и он.

Я очень редко смотрю новые фильмы, стараюсь не портить себе вкус. Нет ни одной экранизации, которая мне бы понравилась. Если ты уже прочел книгу, то ее экранизация может попросту начать раздражать тебя, потому что во время чтения ты по-другому себе все представляешь. Мой папа как-то сказал, что Бондарчук неправильно снял «Войну и мир». Говорит, у него князь Болконский ходит, как лакей.

У нас с французами культурный вкус одинаковый. Мы выросли на французских романах, живописи, кинематографе, на Вольтере, Мопассане – они такие же, как мы. Но даже когда я поехал во Францию, все равно я снимал грузинские фильмы, но это их не раздражало. Французы думали, что я как-то по-особому увижу их страну, но я ничего не видел, а просто знал ее, и то, что приводило меня в восторг у себя на родине, я просто перенес туда. То, что вызывало возмущение - тоже.

Все кончается плохо на этом свете, все. Просто тебе остается прожить эту жизнь достойно, больше ничего. Единственное, что от нас останется, это дурной камень. Верующие люди верят в тот свет, для утешения это неплохо.

Ваан Степанян, Варо Рафаелян / PAN Photo
---