«Подвешенное» состояние на Южном Кавказе не может быть вечным

Состояние Южного Кавказа крайне нестабильно, это некое неустойчивое равновесие, балансировка на грани войны и мира, которая не может продолжаться очень долго. Пока есть некоторое военное и экономическое равновесие между странами региона, а также неспособность основных игроков - мировых и региональных держав – проводить собственную политику, не оглядываясь на партнеров. Благодаря этим факторам, а также сохраняющейся инерционной стабильности, в регионе пока царит мир. К сожалению, такое «подвешенное» состояние не может быть вечным. Тем более, что многих оно перестает устраивать. К примеру, нынешняя стабильность и сохранение «статус-кво» не устраивают Грузию, Азербайджан, США и Евросоюз. Напротив, в ее сохранении заинтересованы Армения, Россия, Иран, Турция, непризнанные государства региона. Как видите, силы, заинтересованные в «размораживании» региона, достаточно влиятельны, а их действия, как можно заметить, становятся все более и более настойчивыми. Ошибкой было бы считать, что можно «разморозить» конфликты и сохранить стабильность в регионе. «Размораживание» Карабахского конфликта неизбежно, каким бы ни был его исход, и это усугубит армяно-азербайджанские отношения, «размораживание» грузино-абхазского и грузино-осетинского конфликтов не только угрожает дальнейшим осложнением российско-грузинских отношений, но и ударит рикошетом по другим странам региона. Таким образом, «размораживание» региона опасно, нежелательно, но вполне вероятно, и к этому надо готовиться. Боле того, как мне кажется, независимо от нашего желания и наших усилий, в какой-то момент это «размораживание» станет неизбежным.

Любые встречи и переговоры – уже благо, даже, если они не приносят никакого другого положительного результата. Гораздо хуже, когда у сторон уже нет желания и возможностей встречаться и вести переговоры, как, например, сейчас у России и Грузии. Не считаю, что потенциал армяно-азербайджанского диалога исчерпан, скорее, он еще даже не востребован. Встречи на уровне глав государств и министров иностранных дел – позитивное явление, а ждать сегодня от руководителей двух стран способности к компромиссу было бы ничем не обоснованным прожектерством. Думается, что основная проблема армяно-азербайджанских отношений – взаимное отторжение на уровне народов и обществ двух стран, подогреваемое как историей этих отношений, так и шаблонно мыслящими политиками. В то же время, вы – соседи, и всегда ими останетесь. Поэтому задачей миротворческого процесса в армяно-азербайджанских отношениях должно стать, в первую очередь, налаживание диалога между обществами, между народами. В этом случае будет не столь важно, урегулируется карабахский конфликт через три года или через тридцать лет. И пусть до этого «момента Х» сохраняется «зона безопасности» и фактическая «линия фронта» - наступит момент, когда их сохранение перестанет быть необходимым. Возможно, сегодня это кажется фантастикой – но другого пути урегулирования этого конфликта я не вижу.

Поэтому не думаю, что руководители двух стран сегодня должны посвятить свои встречи поиску всеобъемлющего компромисса. Это вряд ли возможно. Пусть лучше они будут стараться улучшить общий климат армяно-азербайджанских отношений. К примеру, открытие транспортного сообщения должно предшествовать урегулированию конфликта.

Как я уже говорил, сохранить статус-кво навсегда вряд ли удастся – слишком влиятельны силы, заинтересованные в его нарушении. Да и Азербайджан быстро накапливает финансовые, экономические, военные, демографические ресурсы, и не считаться с этим Армении нельзя. Поэтому в какой-то момент надо будет сделать серьезный выбор между войной и компромиссом. Пока что ни одна из сторон сделать такой выбор не готова, ни Армения, ни Азербайджан не готовы ни к войне, ни к компромиссу.

Нагорный Карабах находится в выгодном, по сравнению с другими непризнанными государствами, положении – у него есть «зона безопасности» или «оккупированные территории». В принципе, в дальнейшем, при наличии доброй воли сторон, может идти речь о формуле «мир и статус в обмен на территории», то есть об основанном на компромиссе двустороннем определении новой границы независимого Нагорного Карабаха. Прекрасно понимаю, что в вопросе Лачина или Кельбаджара Степанакерт не пойдет на компромисс, но есть и другие районы, освобождение которых не столь проблематично. В вопросе о беженцах есть хорошо известные в мировой практике подходы, связанные с обменом населением, обменом территориями, материальными компенсациями. Полного и всеобъемлющего возвращения беженцев современная история практически не знает. В этом вопросе надо исходить из реалий сегодняшнего дня и нужд конкретных людей, а не апеллировать к могилам предков. При наличии доброй воли и помощи посредников, стран-спонсоров, международных организаций уже в ближайшие годы можно достаточно серьезно продвинуться по пути преодоления последствий конфликта. Это, конечно, не означает, что конфликт вокруг Нагорного Карабаха может быть разрешен в 2006 или, к примеру, в 2007 году. Надо понимать, что в любом случае процесс будет долгий. Переговоры всегда занимают больше времени, чем война. И еще: как мне кажется, стороны должны перестать апеллировать к истории, аргументы у каждой стороны свои, и чтобы определить, кто из них прав, надо быть не только историком, но и неангажированным специалистом по региону. Пока все это напоминает диалог двух глухих, который, по сути, больше никому неинтересен. Никто ни на Западе, ни в России не намерен вдаваться в суть этих аргументов, хотя бы потому, что для нас этническое право на территорию, подкрепленное историей, не является ни абсолютным, ни обязательным. Исходя из логики этнического права на землю, Россия должна требовать Крым у Украины и отдавать Восточную Пруссию Германии. Те же проблемы у других европейских стран, не говоря уже о США, поэтому тут вашу логику и ваши аргументы вряд ли оценят. Аналогичная ситуация в грузино-абхазском и грузино-осетинском конфликтах, там тоже исторический дискурс не интересует никого, кроме сторон конфликта.

Не думаю, что можно говорить о российских угрозах в адрес Грузии, речь идет о санкциях. Москва же не угрожает вводом войск в Грузию, свержением режима Саакашвили, морской блокадой. Санкции, которые, кстати, не носят всеобъемлющего характера, спровоцированы агрессивной и откровенно оскорбительной риторикой режима Саакашвили. Россия же не только избегает какой-либо агрессивной риторики, но и ведет себя в полном соответствии с международным правом. Поэтому, кстати, не последовал запрет на денежные переводы в Грузию.

У России в отношении Грузии есть две понятные цели. Я не говорю о, к сожалению, совершенно фантастической мечте видеть Грузию дружественным по отношению к России государством. Во-первых, Россия настаивает на сохранении сегодняшнего формата миротворческой операции в Абхазии и Южной Осетии, не принимая любых попыток интернационализации мирного процесса. Эта интернационализация понимается нами как вытеснение России из региона. Речь же не идет об интернационализации за счет дружественных по отношению к России или совершенно нейтральных стран. Речь идет об интернационализации миротворческой операции за счет либо патронов (а говоря проще – хозяев) Грузии, до сих пор не высказывающих желания с пониманием относиться к российским интересам в каком-либо регионе. «Умиротворение» Абхазии и Южной Осетии по сценарию Сербской Краины в Хорватии или республики Сербской в Боснии и Герцеговине нас также не устраивает. Почему Россия должна быть заинтересована в том, чтобы на ее границах появились две «серые» зоны, находящиеся вне международного права и контролируемые войсками НАТО. Как мы видели в Боснии и Герцеговине, в этом случае жители оккупированных НАТО территорий лишаются не только независимости, но и вообще возможности хоть как-то решать свою судьбу, демократические процедуры выборов отбрасываются за ненадобностью, заменясь фарсом. Россия настаивает на том, чтобы любое решение абхазской или южно-осетинской проблем соответствовало бы, в первую очередь, не чаяниям Москвы или Тбилиси, а надеждам и интересам людей, проживающих в этих непризнанных республиках.

Следующий раздражитель в российско-грузинских отношениях связан со стремлением Грузии вступить в НАТО и попытками определенных кругов, в первую очередь, в США, любыми правдами или неправдами добиться этого вступления. Мы не считаем НАТО враждебной нам организацией, но, после вступления в Альянс антироссийски настроенных Латвии, Эстонии, в определенной степени, Литвы и Польши, в НАТО усилился антироссийский вектор. Очевидно, что вступление в НАТО антироссийски настроенной Грузии этот вектор еще более усилит. Мы не считаем, что вступление Грузии в НАТО предрешено. Такие влиятельные страны, как Германия, Франция, Канада считают дальнейшее расширение Альянса несвоевременным. Кроме того, Грузия явно не соответствует и не будет в ближайшее время соответствовать стандартам НАТО. Я уж не говорю о наличии на территории Грузии неурегулированных конфликтов. Пока что речь идет только о подключении Тбилиси к программе ID (Интенсивный диалог). Это не накладывает никаких обязательств на Альянс и не предрешает членства Грузии в НАТО, а поэтому не может вызвать какого-либо недовольства со стороны России. Дело каждой страны – с кем и как ей сотрудничать в военной сфере. Но в случае, если приглашение Грузии к вступлению в Альянс станет возможным – Россия может пойти на любые шаги, с целью недопущения этого. У кого-то в Тбилиси, Вашингтоне или Брюсселе может быть иллюзия, что Россия, «съев» расширение НАТО на страны Балтии, спокойно «проглотит» и вступление в альянс Грузии. Дело в том, что Россия уже другая, она избавилась от позорной шинели Хасавюрта. Предполагаю, что, для недопущения вступления Грузии в НАТО Россия может пойти, к примеру, на одностороннее признание независимости Абхазии и Южной Осетии. Фактически, Грузия будет поставлена перед альтернативой: дать независимость отколовшимся автономиям и смело идти в НАТО, или оставаться в состоянии фактической войны с Россией и забыть про НАТО на ближайшую перспективу. Понятно, что в НАТО не примут Грузию, находящуюся в состоянии войны со своим северным соседом. Тбилиси попадет в ловушку, вырытую собственными руками.

Я не думаю, что вступление Турции в Евросоюз реально в обозримой перспективе. Евросоюз захлебнулся расширением, он не может переварить уже принятых членов. Никакая организация не может развиваться до бесконечности. Кроме того, расширение Евросоюза за счет крупной исламской страны, регионального лидера, слишком сильно изменит облик ЕС и его идеологию. В то же время, отказ Турции в приеме в ЕС может иметь непредсказуемые последствия. Евросоюз попал в собственную ловушку, когда слишком долго держал Турцию на коротком поводке, продолжая давать неопределенные обещания. В турецком обществе, в политической и интеллектуальной элите страны назревают интересные процессы. Во-первых, растет разочарование в Европе, недовольство и негодование, вызванные двуличной политикой Брюсселя. Во-вторых, Турция все в большей и большей степени начинает проводить собственную политику, исходя из собственных национальных интересов, а не из евроатлантической или европейской солидарности. В какой-то момент негодование в турецком обществе возьмет верх, элита страны поймет, что их элементарно дурят, продолжая считать людьми второго сорта, и Турция сама отвернется от Евросоюза. В этом сценарии для окружающих стран есть свои опасности, но есть и новые возможности. Всегда проще иметь дело с суверенной страной, чем с сателлитом.